PG_019

    Хрущёв перешёл к тактике «пряника».
    - Поймите же нас, товарищи, - вкрадчиво начал он. - Мы разговариваем так терпеливо только с вами. Почему? Мы очень ценим и уважаем вас.
    В доказательство своей доброты и расположенности к нам Хрущёв «освободил» нас от уплаты кредитов, предоставленных нам до 1955 года Советским Союзом на хозяйственное и культурное развитие. Мы поблагодарили лично его, но, особенно, советский рабочий класс и братский советский народ за помощь нашей стране, маленькой по сравнению с Советским Союзом. Однако я понял, что за этой «щедростью» Хрущёва кроется корысть советских ревизионистов, то есть это является обыкновенной подачкой, взяткой. Вскоре Хрущёв понял, что мы готовы питаться одной травой, но не подчинимся диктату изменника.
    Через несколько дней Хрущёв устроил в честь нашей делегации большой ужин, на который был приглашён и югославский посол Мичунович. Хрущёв подвёл его ко мне и представил нас друг другу. Потом Хрущёв отошёл в сторону, чтобы дать нам возможность «договориться» без помех, но наш разговор закончился ссорой.
    - Мы готовы улучшить наши государственные отношения с Югославией, - сказал я ему. - Условием для этого должен быть отказ с вашей стороны от подрывной деятельности против Албании.
    - Вы клеймите нас ревизионистами, - ответил Мичунович. - Как же вы намерены налаживать отношения с ревизионистами?
    - Вы меня неправильно поняли, - уточнил я. - С ревизионистами мы, действительно, не будем иметь ничего общего, но я вёл речь о государственных отношениях. Такие отношения можно развивать. Что касается идеологических разногласий, то мы должны чётко уяснить наши позиции. С ревизионистами мы продолжим борьбу, но борьбу политическую.
    - Когда вы ведёте речь о ревизионизме, то, уверен, что вы имеете в виду именно Югославию, - сказал Мичунович.
    - Верно, - ответил я. - Называем ли мы Югославию конкретно или нет, но мы имеем в виду именно вас.
    Спор обострился. Хрущёв заметил это и подошёл к нам. В его присутствии Мичунович стал поливать грязью Албанию более откровенно. Однако почему-то и во время этой стычки Хрущёв поддержал «нашу сторону».
    - Когда в своё время Тито был на Корфу, - напомнил Хрущёв Мичуновичу, - король Греции сказал ему: «Нам надо обсудить вопрос о разделе территории Албании». Тито не возразил и промолчал. Королева попросила их прекратить подобный разговор.
    - Это была шутка, - растерянно промямлил Мичунович.
    - Такие шутки непозволительны, - заметил я, - когда беседа ведётся с отпетыми монархо-фашистами, которые давно вынашивают откровенные захватнические цели в отношении южной Албании. Беда кроется глубже. Подобные «шутки» имеют место и со стороны югославского руководства. Мы располагаем документом, в котором Борис Кидрич рассматривает Албанию как седьмую республику Югославии.
    - Это является мнением отдельного человека из нашего руководства, - попытался дипломатично скрыть преступные поползновения югославского руководства Мичунович.
    - Отдельного-то отдельного, - заметил я. - Однако этот «отдельный» человек является членом Политбюро вашей партии и председателем Государственной плановой комиссии.
    Мичунович окончательно растерялся и счёл уместным совсем уйти. Хрущёв попытался сгладить наш конфликт.
    - Ну, и упрямый же вы народ - албанцы, - сказал мне Хрущёв.
    - Нет, - ответил я ему, - суть заключается в другом - мы не позволяем врагам социализма попирать его основы и извращать марксизм-ленинизм.
    Мы расстались с Хрущёвым недовольными друг другом. Однако Хрущёв был искушён в коварстве. Он умел подавить в себе недовольство в интересах ревизионистской корысти. Он часто менял тактику во взаимоотношениях с нами и даже с Тито, используя нас в своих интригах. Когда у хрущёвцев обострялись взаимоотношения с титовцами, они смягчали взаимоотношения с нами. Помню, выступая на VII съезде Болгарской Коммунистической партии, Хрущёв достаточно резко критиковал титовцев. Но это было тактической уловкой. Например, перед поездкой Хрущёва в Албанию в мае 1959 года советское руководство направило нам радиограмму, в которой, в частности, говорилось: «… по понятным причинам товарищ Хрущёв во время визита не будет касаться югославского вопроса и надеемся, что албанское руководство тоже учтёт это в своих речах».
    Мы обсудили это условие на заседании Политбюро, взвесили все «за» и «против» с учетом реальной обстановки и приняли решение воздержаться от резкой критики югославских ревизионистов во время визита Хрущёва. Мы понимали, что от этого решения вся реакция будет довольно потирать руки - вот, мол, приехал Хрущёв и заткнул рот албанцам прямо в их доме. Поясню, этот визит на высшем уровне значительно укреплял позиции Албании на международной арене. Этот довод явился для нас решающим. Однако после отъезда Хрущёва мы продолжили борьбу с югославским ревизионизмом.
    Опасаясь, что поставленное ими условие мы всё-таки нарушим, сразу по прибытии в Албанию Хрущёв предупредил:
    - Вы должны твёрдо уяснить себе, что против Тито я не скажу ни единого слова.
    Несмотря на это недоверие к нам, мы сделали всё возможное, чтобы он чувствовал себя в Албании уютно. Беседовали мы в основном о наших экономических проблемах. Я рассказал Хрущёву о наших перспективах экономического развития. В числе главных отраслей я упомянул нефтепромышленность и сообщил о пуске очередной нефтяной скважины.
    - Неужели? - удивился Хрущёв. - А какого качества ваша нефть? Я слышал, что ваша нефть относится к категории тяжёлой, плохого качества. Вы посчитали - во что обойдется вам её переработка? А кому вы будете продавать её? Кто нуждается в вашей нефти?
    Потом я рассказал ему о нашей горной промышленности, о радужных перспективах её развития. Я упомянул ферропромышленность, хром и медные руды.
    - Залежей этих руд мы имеем в достатке. Мы полагаем, что их переработку надо производить в Албании, то есть создавать в Албании свою металлургическую промышленность, - поделился я нашими планами. - До сих пор мы не принимали решительных мер в этом направлении.
    - Металлургический завод? - прервал меня Хрущёв. - Но вы хорошо обдумали это? Вы посчитали - во сколько вам обойдется тонна выплавленного металла? Если дорого, то вам не нужен такой металл. Могу успокоить вас. Металла, выплавленного у нас примерно за один день, вам хватит для удовлетворения нужд Албании в нём на несколько лет.
    Подобным образом он отметал все наши проблемы. Позднее это «легкомыслие» мне стало понятным.
    - Мы приехали сюда не для того, чтобы рассматривать проблемы Албании. Мы не имеем таких полномочий от нашего правительства. Мы приехали, чтобы обменяться мнениями по вопросам принципиального обоюдного характера, - продолжал Хрущёв. - У вас есть валюта? Нет. В прошлом году мы предоставили вам кредит, но, как я понял, его вам недостаточно с вашими грандиозными планами. У нас бытует хорошая народная поговорка: «По одёжке протягивай ножки». Так что с кредитами у нас будет масса вопросов.
    Куда бы ни ступала нога Хрущева на албанской земле, везде он находил повод только для «критики». Например, по поводу оборудования большого Штойского виноградника он заметил:
    - Зачем вы деньги зря тратите на эту ерунду? Всё равно не получится ничего путного из этой затеи.
    Он «критически» отнёсся также к работам по осушению Тербуфского болота. Во Влере он вызвал находившегося в Албании советского специалиста-нефтяника. Тот, заранее «подготовленный» в советском посольстве, заявил, что в Албании нефти нет. На наше счастье во время этого разговора присутствовал и албанский специалист-нефтяник. Наш специалист убедительно доказал присутствующим несостоятельность данного заявления советского специалиста. Более того, он привел факты уже имевших место положительных практических результатов и отметил большой интерес к этой отрасли со стороны империалистических компаний.
    - Ладно, ладно, - согласился Хрущёв, припертый к стенке убедительными доводами, - зато ваша нефть является тяжёлой, сернистой. После переработки литр вашего бензина будет стоить дороже килограмма икры. Надо особое внимание обратить на коммерческую сторону дела. Вам не обязательно иметь всё своё. Друзья-то для чего существуют?
    В Саранде Хрущёв посоветовал нам выращивать только апельсины и лимоны, в которых Советский Союз, мол, очень нуждается.
    - Пшеницу мы вам дадим. Дадим столько, сколько вам необходимо. У нас крысы больше зерна съедают, чем необходимо всей Албании. Пшеница и кукуруза не принесут вам дохода. У вас, кстати, растут лавры. Знаете ли вы, что это такое? Это - золото. Засадите лаврами тысячи гектаров, а мы будем покупать у вас лавровый лист.
    Затем он посоветовал нам возделывать земляной орех и чай.
    - Вот что вам выращивать надо, - подытожил Хрущёв. - Это превратит Албанию в цветущий сад.
    Однако мы поняли «советы» советского ревизиониста иначе - Хрущёв предлагал превратить Албанию в плодоводческую колонию, сельскохозяйственный придаток, который обслуживал бы интересы и потребности ревизионистов Советского Союза. Подобным образом США имеют банановые и другие фруктовые колонии в Латинской Америке. В душе мы не согласились с ним и решили не допустить подобного самоубийства.
    Даже археологические раскопки Хрущёв подверг «критике»:
    - Зачем вы тратите средства на эту мертвечину? Оставьте эллинов и римлян в покое, в прошлом.
    - Кроме эллинской и римской культуры, - отметил я, - в этих краях когда-то существовала другая древняя культура - иллирийская. Албанцы - иллирийского происхождения. Археологические раскопки проливают свет на многовековую историю, на древнюю и богатую культуру мужественного, трудолюбивого и несгибаемого народа.
    Но Хрущёв продолжал демонстрировать своё полное невежество в этих вопросах. Все его помыслы и доводы упирались в одно - выгода.
    Хрущёва сопровождал во время этого визита министр обороны Малиновский. В моё присутствие Хрущёв подозвал Малиновского и, не стесняясь нас, тихо стал говорить ему, указывая в сторону Ксамиля:
    - Обрати внимание. Какое чудо! Здесь можно оборудовать идеальную базу для наших подводных лодок. Всю эту археологическую мертвечину придётся срыть в море. Можно пробить огромный грот в горе и скрыть в нём стоянку наших подлодок. Это будет наша самая надёжная база в Средиземноморье. Отсюда можно будет контролировать всё. Мы получим господствующее превосходство в этом районе.
    Эту мысль он продублировал Малиновскому во время пребывания во Влере.
    - Какая надёжная бухта у подножья этих гор! Здесь можно разместить целый флот. Всё Средиземное море от Босфора до Гибралтара будет тогда в наших руках. Мы всех в этом регионе сможем зажать в свой кулак.
    Я содрогнулся от этих слов Хрущёва. В Албании он вёл себя как колонизатор, а по отношению к соседним странам - как агрессор.
    - Нет, Никитушка, - подумал я, - мы никогда не допустим, чтобы Албания стала твоей колониальной вотчиной. Мы не допустим, чтобы Албания была превращена вами в плацдарм для агрессивных войн, для кровопролитий в этом регионе. Ни Бутринт, ни Влера, ни какой-либо другой кусочек нашей земли никогда не попадут под твоё иго, не будут использованы в твоих тёмных и грязных делишках.
    Фактический «мир» между нами всё более разрушался Хрущёвым и его сообщниками. В ответ на их агрессивные действия нарастало сопротивление с нашей стороны. Они обрушили на нас экономическое давление, пытались остановить наше поступательное движение по пути социализма, пытались дискредитировать наших специалистов через своих представителей. Советское посольство было нашпиговано сотрудниками КГБ под видом «специалистов». Первой задачей хрущёвцы поставили расшатать нашу экономику и подчинить её своим интересам и своему диктату. Советские специалисты, которые пытались добросовестно выполнять свой долг, удалялись из Албании советскими руководителями под теми или иными предлогами. Эти специалисты возмущались, но их возмущение не влияло на общую ситуацию. В Албании, в основном, оставались те, кто выполнял гнусные указания советских руководящих ревизионистов по подрыву нашей экономики, особенно в нефтепромышленности и геологических изысканиях. Они дошли до того, что стали формировать агентурную сеть среди албанских специалистов. Эти враги делали всё возможное, чтобы скрыть факт наличия новых месторождений нефти и других полезных ископаемых, саботировали буровые работы, транжирили народные средства. Обычно эти специалисты-вредители готовили два доклада о проделанных геологоразведовательных работах. В одном докладе указывались достоверные результаты геологоразведки - этот доклад отсылался в Москву. Во втором докладе содержались сфабрикованные данные, утверждающие, что новых полезных ископаемых в Албании не найдено и быть не может. Когда советские ревизионисты полностью убрались из Албании, эта их подлость была вскрыта. Нам пришлось собственными силами и заново пройти теми же тропами, которыми уже прошли советские специалисты. Нам пришлось заново открывать месторождения полезных ископаемых. Именно в тех местах, которые советские специалисты объявили бесперспективными, мы обнаружили нефть, хром, медную и ферроникелевую руды, каменный уголь и другие полезные ископаемые.
    Однако длительное время хрущёвцы, всячески маскируя своё подлое и враждебное нутро, действовали осмотрительно. Координатором и информатором в этой подрывной деятельности выступало советское посольство в Тиране.
    Советский посол Крылов, сменивший Иванова, сразу же объехал территорию Южной Албании. Цели его поездки были скрыты от нас, и наш разговор с Крыловым затрагивал лишь незначительные и смехотворные темы.
    - Я обратил внимание на то, - доложил мне Крылов, - что в Албании … столько-то … собак, которые съедают … столько-то … хлеба, то есть … столько-то … тысяч центнеров зерна. А вы после этого утверждаете, что у вас не хватает хлеба.
    - Какие меры вы предлагаете принять? - спросил я этого собачьего учётчика.
    - Перестреляйте их, - порекомендовал дипломат.
    - У нас держат собак не для забавы, как в Париже, - попробовал я оправдать наше собачье племя. - Они несут тяжёлую и нужную службу в крестьянских хозяйствах.
    Перед предстоящей сессией Народного Собрания советский посол дал мне указание, запрещающее делать резкие выпады в адрес Тито.
    - Товарищ посол, - сказал я ему, - я получаю и признаю приказы только от своей партии. Прошу это учесть в наших взаимоотношениях и не превышать свои служебные полномочия.
    - В таком случае я не буду присутствовать на сессии вашего Народного Собрания, - пригрозил мне советский посол.
    - Сессия албанского Народного Собрания состоится даже в случае Вашего отсутствия, - попытался я охладить его диктаторские поползновения. - Что касается Тито и его приспешников, то они получат достойную отповедь на сессии Народного Собрания.
    Советский посол всё-таки присутствовал на сессии Народного Собрания. Он тихо отсидел свой срок, спрятавшись за спины других послов. Крылов не смог выполнить указаний своих хозяев и поэтому был вскоре отозван в Москву «в связи с переходом на другую работу». С его отъездом Албания потеряла «ведущего советника» по истреблению собак.
    Экономическое давление на Албанию со стороны хрущёвцев усиливалось. Советское руководство систематически не выполняло взятых на себя обязательств по оказанию помощи Албании, помощи далеко не бескорыстной и не безвозмездной. Более того, оказание нам технической помощи осуществлялось таким образом, чтобы мы всё время чувствовали себя зависимыми от Советского Союза. Например, нам была оказана помощь в тракторах, но запасные части к ним поступали мизерными партиями. В результате, использование получаемой техники попадало в непреодолимую зависимость от милости советских «друзей». Однажды Хрущёв откровенно признался мне, что подобное поведение с их стороны является проверенным уже на практике тактическим приёмом и привычным явлением:
    - В отношениях с югославами мы придерживались принципа - давать им не более половины запрошенного. Когда они ведут себя хорошо, мы проявляем определенную щедрость. Так мы ведём себя со всеми.
    Я понял, что Хрущёв пытается прибегнуть к прямым угрозам. На этот раз мы чуть было не прервали переговоры. Хрущёвцы шли даже на откровенные провокации по отношению к албанским специалистам. Например, один из наших специалистов пожаловался своему начальнику, что советские представители пытаются завербовать его в качестве агента, но, мол, получили от него решительный отпор. Поскольку наш товарищ заявил об этом открыто и официально, то наше Министерство иностранных дел заявило советскому послу протест по данному факту. В советском посольстве нам ответили, что наш протест является клеветой на советских представителей. Однако через несколько недель «вербовщик» был всё-таки отозван из Албании в Советский Союз. Мы не стали предъявлять больше претензий в рамках данного факта, но предупредили албанских товарищей о необходимости соблюдения повышенной бдительности и выдержки. В дальнейшем наши отношения с советскими руководителями стали всё более обостряться, но хрущёвцы пока пытались сохранять видимость дружбы с нами.
    Нам становилось всё более и более ясным, что советские ревизионисты будут усиливать борьбу против марксистско-ленинских сил и что борьба этих двух противников вскоре станет открытой и жёсткой. Через несколько месяцев борьба советских ревизионистов против нашей партии и албанского народа стала очевидной и непримиримой.

ГЛАВА 12.
БУХАРЕСТСКИЙ ЗАГОВОР
СОВЕТСКИХ РЕВИЗИОНИСТОВ

(Печатается с номера 7. Продолжение в следующем номере)

Перевод с албанского под редакцией Алексея Данко

Гостевая книга

Форум